"Коммерсантъ" от 25.12.2004

В Доме музыки прошел концерт знаменитого оперного певца Хуана Диего Флореса. Одному из лучших лирических теноров мира, исполнявшему арии Россини, Беллини и Доницетти, аккомпанировал Национальный филармонический оркестр под управлением Кристофера Франклина. Аплодировал СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.

Афиши надсадно обещали "принца оперы". Подействовало. Несмотря на то что в тот же вечер в Большом зале консерватории дирижировал Валерий Гергиев и пели Дмитрий Хворостовский с Анной Нетребко, в Дом музыки публика пришла в количестве очень даже приличном для такого рода дорогущих концертов. Неожиданно невысокий "принц оперы", с афиш глядевший так величаво, держался так, что походил на кого угодно, кроме любимчика всемирной публики, испорченного ее чрезмерной благосклонностью. Никакой халтуры, никакого панибратства, никакого заигрывания, да что там, лишнего кивка от него было не дождаться -- молодое лихачество, смешавшись с сосредоточенностью, целиком ушло в исполнение.

А ведь Хуану Диего Флоресу было бы с чего испортиться. Как, собственно, и публике есть с чего проявлять благосклонность. В конце концерта, когда певец спел сначала шлягерный романс Неморино из "Любовного напитка", а затем садистскую по уровню сложности арию Тонио из "Дочери полка" Доницетти (на которой слушатели, открыв рты, с изумлением считали звонко следовавшие одно за другим верхние до), люди повскакивали с мест и в экстазе столпились, стоя в партере. А потом были бисы, была песенка Герцога и -- ну куда ж без нее -- "Гранада", и атмосферу восторга это, сами понимаете, не очень разрядило.

На концертах знаменитых теноров нечто подобное, конечно, время от времени случается; случалось и в Москве в уходящем году. Восторженно принимали Пласидо Доминго, бурно восторгались Хосе Курой. Но это совсем другое: в первом случае аплодировали статусу живой легенды, во-втором -- яркому фиглярству, затмевавшему вокальное мастерство. А в случае с Флоресом -- где тут, спрашивается, легенда, если его и после массированной рекламной поддержки мало кто у нас знает? А фиглярства, как уже было сказано, не было вовсе. Была же чистейшая музыкальность, от уровня которой голова шла кругом с первых нот первого номера "La speranza piu soave" из "Семирамиды" Россини.

С одной стороны, этот вокал производит какое-то музейное впечатление, сложно поверить, что сейчас может быть такой вкус, такой контроль дыхания, такая, наконец, артикуляция. С другой -- манера певца кажется совершенно свежей и открытой, так что и раритетные колоратуры, скажем, той же "Семирамиды" перестают казаться репертуаром малоактуальным и маргинальным. Хотя когда Хуан Диего Флорес исполняет арию Альмавивы из "Севильского цирюльника", обычно выкидываемую при исполнении оперы по причине ее поразительной трудности, понятно, что актуальность и способность приносить непосредственное удовольствие всем эти белькантовым чудесам придает именно исполнение.

Но, допустим, вокал господина Флореса хотя бы можно было себе представить по записям. А вот дирижер Кристофер Франклин, выступивший вместе с певцом, оказался полнейшим открытием. В принципе проходное качество дирижерской работы на аналогичных концертах оперных звезд стало почти привычным. Как и желание закрыть на это глаза -- ладно уж, чего там, не на дирижера же пришли. От Кристофера Франклина, человека тоже совсем молодого, мало кто был расположен ждать чудес. Карьера его пока что не богата: в основном ее составляют моменты сотрудничества с провинциальными коллективами разных стран Европы, и самым ярким пятном смотрится недавний дебют дирижера на фестивале Россини в Пезаро. Однако здесь он показал мало того что нетрафаретные трактовки и приличную темпераментность, но также и совершенно свойское владение оркестром. Благодаря чему не только каждое движение голоса певца сопровождалось корректной поддержкой, но и пять оперных увертюр (три -- Россини, две -- Доницетти) прозвучали в действительно запоминающемся, а не абы как исполнении. И хотя выпячивать собственную роль вовсе не входило в намерения Кристофера Франклина, но дирижеру -- именно дирижеру -- несколько раз устраивали такие овации, каких еще ни один дирижер-"сателлит" знаменитых певцов на этой сцене не удостаивался.

***